ТЕМА: Рассказы об охоте

У меня с печатаньем проблемы есть, а тут еще принтер освоил, как в нужном формате сканировать научился, поэтому, с вашего позволенья, я вот сделаю:

Охота с подсадной

Об охоте с подсадной уткой на селезней написано немало. Наш очерк коснется лишь самых спорных вопросов, на которые даже корифеи этой охоты дают подчас противоположные ответы.

ШАЛАШ

Вопрос обустройства шалаша, его маскировки давно дискутировался среди любителей охоты с подсадной. Вот несколько вопросов и мои ответы на них.

Надо ли ставить шалаш заранее, за несколько дней до открытия охоты, чтобы дикие селезни привыкли и не боялись его?

Думаю, что в отличие, например, от охоты на тетеревином току в этом нет необходимости. Во-первых, весенние селезни, особенно в первые дни охоты и в местах, где охотничий пресс невелик, находятся в сильном брачном возбуждении и при наличии хорошо работающей подсадной подплывут на выстрел к новому незнакомому сооружению, если только шалаш не просвечивает и селезень не заметит в нем охотника. К тому же, если охота открыта вовремя, то есть в период массового пролета, что бывает обычно в разгар половодья, каждый день возможна встреча с новыми пролетными утками, а потому надобность в заблаговременной установке шалаша пропадает.

Отпугивает ли ярко-зеленый шалаш селезней на разливе?

Многие опытные охотники не раз укоряли нас с братом в том, что мы сооружаем в пойме шалаши из елового лапника. Такие шалаши открыто стоят на островках разлива и резко выделяются на воде. Как можно взять опытного крякового «профессора» из таких скрадков? Можно, и не только в сумерках, а и днем. Не только в начале сезона, но и в конце его. Главное — хорошо работающие подсадные.

Конечно, возможно основная причина — это охота в таких местах, где общий пресс весенней охоты невелик. Три-четыре шалаша на 100 гектаров поймы — это немного. К тому же мы и наши друзья стараемся стрелять в меру и не допускать подранков и промахов на дальних дистанциях, что приводит к появлению осторожных «обстрелянных» селезней.

Конечно, сооружение таких шалашей — мера вынужденная. А из чего, прикажите, их делать на заливном лугу, где в местах утиной присады нет ни камыша, ни достаточного количества прошлогодних злаков и рогоза? Тем более здесь нет деревьев — разве что низкие ивовые кусты, залитые водой.

Шалаши из лапника — не наше изобретение. Раньше в моей деревне почти в каждом доме были охотники, основной деревенской охотой по перу была утиная, а весенняя охота на селезней — самая любимая. Многие держали подсадных, а потому методика была отработана десятилетиями.
Еще в марте, по снегу, в дальнем лесу заготавливали еловый лапник и на лыжах привозили его на луг, где и лежал до начала половодья. Охота открывалась на месяц с прилета уток, шалаши делали добротные, переносные, каркас из веток оплетался еловым лапником и получался плотным. Разумеется, при наличии возможности такой зеленый шалаш дополнительно маскируется сеном, веточками вербы, которые втыкаются и рядом с шалашом со стороны воды.
ЧУЧЕЛА И МАНКИ

Стоит ли в дополнение к подсадной высаживать чучела и в каком количестве?

Многие считают, что хорошая подсадная, особенно пара манных уток не требуют использование чучел. Большинство практических руководств рекомендуют весной не высаживать много чучел: 1-2 достаточно. Наша практика показала, что это не совсем так. Подсадная может внезапно занестись и на время прекратить работать. Далеко пролетающие селезни, особенно в ветреную погоду, могут не заметить ее.

Наконец, самое главное — другие виды уток (кроме кряквы) вовсе “не обязаны” реагировать на призывный крик подсадной, ведь для них кряква — чужой вид и подсесть они могут разве что за компанию. Чучела же сигнализируют им, что это место кормно, безопасно, да и здесь возможна встреча с сородичами. Вот почему на разливах, в местах с хорошим обзором желательно высаживать чучела разных видов. Чем больше, тем лучше. Конечно, грубо сделанные резиновые чучела вряд ли привлекут внимание пролетающих птиц.

Долгое время наши чучела, скорее напоминавшие резиновые калоши, чем плавающих уток, не оставляли охотнику выбора. Может быть, поэтому сложилось у нас отрицательное отношение к чучелам на весенней охоте? Омские резиновые чучела считались отличными, за ними гонялись, заказывали по почте.

Теперь рядом с пластиковыми чучелами итальянского производства они смотрятся просто как пугала. В последние годы в Краснодаре стали делать пластиковые чучела разных видов уток на манер итальянских. И если в начале выпуска у них после первой же зорьки слезала краска, а зимой она просто сыпалась, то теперь производители нашли выход, сделав ее стойкой. Кстати, стоимость краснодарских чучел почти втрое меньше итальянских. При покупке чучел других заводов надо обращать внимание на то, чтобы краска на чучелах не блестела — иначе такие «приманки» будут отпугивать уток.

Расставлять на воде чучела желательно по видам. К примеру, в одном месте поставить пару крякв (селезня и утку), в другом — пару шилохвостей, чуть в стороне — группу широконосок и свиязей. Больше всего надо сажать чирков-трескунков (5-6 птиц разного пола). Нырковых (гоголей, чернетей и красноголовых нырков) сажают также группой подальше, на глубине.

Разумеется, высаживать надо наиболее массовые виды уток, обитающих в данный момент в вашей местности. Например, подмосковному охотнику нет смысла покупать чучела красноносого и белоглазого нырков, лутка, морянки, морской чернети, серой утки — видов, встречающихся крайне редко в средней полосе или вовсе нехарактерных. Утки не должны плавать очень кучно: плотная стая — сигнал опасности для пролетающих птиц. Они должны иметь вид рассеянно-кормящейся группы.

Все чучела должны быть достаточно далеко от подсадных, чтобы те к ним не могли бы подплыть и запутаться. Если скрадок со всех сторон окружает вода, подсадных и чучела можно разместить по разные стороны шалаша с тем, чтобы манные птицы вообще не видели чучела и не рвались к ним. При установке чучел на воде оставляют «окна» для стрельбы с тем, чтобы не повредить чучела выстрелом.

Нужен ли манок при охоте с подсадными?

Замечу, что подсадная утка, будучи по своей природе кряквой, привлекает своими криками селезней только своего вида. Другие подсаживаются за компанию. Как бы хорошо ни работала подсадная, чтобы надежно привлечь пролетающих селезней других видов, необходимо использовать как чучела, так и манки. Тогда охота для вас станет более увлекательной и интересной. Сразу оговорюсь, что электронные манки на птиц у нас запрещены Правилами охоты и применять их нельзя. Да и неинтересно. Нет в этом ни искусства, ни умения. Гораздо интереснее научиться грамотно пользоваться манками на разные виды уток.

Раньше в наших охотничьих магазинах можно было купить лишь манки на крякву и чирка. Теперь ассортимент их очень большой, главным образом за счет импортных манков — американских, немецких и итальянских. Только помните, что в продаже бывают манки и на тех птиц, которые у нас не водятся, а российская этикетка может ввести вас в заблуждение.

Например, под манком на утку вы запросто можете приобрести манок на древесную утку-каролинку, а манок на чирка окажется привлекательным только для американского синекрылого чирка, ничего общего не имеющего с нашим чирком-трескунком. Если вы охотитесь с хорошими подсадными, у вас должен быть набор манков на шилохвость, свиязь, хохлатую чернеть и чирков (свистунка и трескунка). Эти манки вполне можно отыскать в охотничьих магазинах. Чаще всего они имитируют брачные голоса самцов этих видов (ведь за рубежом в основном охотятся на зимовках и весенней охоты нет). Однако бывают и манки, имитирующие голоса самок. Помните, что голоса селезней весной тоже очень хорошо привлекают стайки пролетных уток ПОДСАДНАЯ УТКА

Одна или две подсадные?

Если есть возможность, надо высаживать две утки, лучше по разные стороны от шалаша. Во-первых, так надежнее: из двух хотя бы одна должна работать. Бывает, что одна утка лучше работает в начале охоты, другая — в конце, либо одна — вечером, другая — утром. Нередко одна утка из пары работает, а вторая помалкивает, но потом под воздействием подружки начинает отвечать ей и тоже начинает активно работать.

Во-вторых, бывает, что утки были плохо подготовлены к охоте и боятся селезней. С такими утками охотиться вообще нельзя. Однако они охотно отвечают на голоса самок и переговариваются друг с другом, издавая не только квачки, но и осадки. В этом случае охота все же не пропадет.

В-третьих, и это самое главное, охота с парой хороших подсадных очень эффективна и красива. Это — настоящий концерт, когда обе утки, стараясь перекричать друг друга, осаживают пролетающего над шалашом селезня!

Крупные или мелкие?

Какой подсадной отдать предпочтение на практической охоте: крупной или мелкой? Считается, что подсадная должна напоминать и обликом, и размером дикую крякву. Некоторые породы подсадных — это маленькие изящные уточки с хорошими доносчивыми голосами. Занимаясь разведением подсадных в дичепитомнике ЦНИЛ с 1980 по 1993 год, мы не выявили какой-либо связи между размерами подсадной и склонностью к работе по селезням. Хотя среди маленьких подсадных достоверно чаще встречались утки с высокими и звонкими голосами.

Хорошие подсадные бывают как среди крупных, так и среди мелких уток. Маленьких легче таскать в корзинке, особенно если до шалаша надо долго идти пешком. Крупные меньше мерзнут на воде в холодную погоду и не боятся волны. Я видел прекрасно работающих изящных маленьких тульских уточек.

И в то же время в течение нескольких сезонов наслаждался работой пары очень крупных черноклювых подсадных, привезенных в наш питомник из Нижегородской области охотоведом В. Е. Размахниным. Они прекрасно работали по селезням в паре. У моего коллеги по работе Игоря Костина много лет была очень красивая некрупная уточка, работающая всю весну — с апреля по конец мая.

Рабочие качества подсадных индивидуальны и передаются по наследству. Что же касается размеров подсадных — вся трудность заключается в смешении пород подсадных уток. Поскольку отбор велся только по рабочим качествам и хорошим голосам, в племя пускали как мелких, так и крупных уток.

Отрицательную роль сыграло для подсадных и массовое дичеразведение, что привело к появлению так называемой охотничьей формы кряквы, используемой для выпусков в угодья — крупных полудомашних уток с плохими голосами. Сейчас первоочередной задачей должно стать сохранение выдающихся пород подсадных уток (семеновских, воронежских, саратовских, тульских и других), имеющихся еще у некоторых охотников.
О ГОЛОСАХ ПОДСАДНЫХ

При выборе подсадных надо учитывать, что больше всего дикие селезни ценят уток с чистыми доносчивыми голосами приятного густого тембра. Также хороши утки с голосами среднего тона с легкой хрипотцой. Сиплые, очень хриплые или, наоборот, слишком высокие визгливые голоса не могут принадлежать добычливым подсадным. Есть утки с хорошими, но тихими голосами. Их очень плохо слышно в угодьях, особенно в ветреную погоду.

Очень большое значение имеет характер призывного сигнала — осадки. У хороших уток она короткая: 3-6 кряканий, с явным ударением на первом или втором слоге. Вообще же манера работы уток довольно индивидуальна. Оптимальная работа подсадной — это регулярно издаваемые кряканья — «квачки», а при появлении селезня — азартные «осадки
Однако есть утки, работающие только «по делу» — они редко подают голос без видимых причин, но осаживают в ответ на шварканье селезня, свист утиных крыльев или замечая пролетающих уток. С такими подсадными успешно охотиться можно только в богатых дичью угодьях.

Есть подсадные, работающие осадкой на всех пролетающих над шалашом птиц — чаек, цапель и даже ворон. Они хорошо работают и по селезням, но охота с ними — сплошное напряжение нервов. Я знал подсадных, которые никогда не давали осадок, работая лишь квачками. При виде летящих селезней, они лишь более азартно крякали, не учащая звуки до осадки. И надо сказать, охоты с ними также были довольно удачными, так как они работали, как заводные, независимо от времени суток, местности и наличия диких селезней.

Наконец, бывают подсадные, которые работают только при виде человека. Сидишь в шалаше — они молчат, выглянешь— начинают работать. Про них охотники говорят, что «работают, когда покажешь им кулак из шалаша». Смех смехом, но таких подсадных нельзя допускать в племя. Если же вам попадется именно такая — меняйте тактику охоты. Вместо плотного шалаша сделайте полуукрытие под деревом, в кусту так, чтобы подсадная была поблизости и видела вас. Такие утки хорошо работают, находясь в контакте с человеком. Однако в этом случае вам придется ограничиться предрассветными и вечерними сумерками, так как когда будет светло селезень вас заметит. Впрочем, при охоте в затопленном лесу такая охота может быть успешна.

Давать ли селезню возможность спариваться с подсадной?

Заводчики подсадных обычно отвечают категорически — нет! Ведь в этом случае, если от хорошей подсадной планируют получить утят, они будут помесными, от дикого селезня, а потому, возможно, молчунами. Однако вопрос этот спорный. Специальных исследований проведено не было.

Известный российский охотник М. П. Павлов считает, что утка должна на охоте спариваться с дикими селезнями, и это не повлияет на рабочие качества будущего потомства. Я. С. Русанов считал, что спаривания нельзя допускать, но через 5-6 поколений прилите крови от дикого селезня просто необходимо. Могу сказать лишь, что вопреки распространенному среди охотников мнению, чаще всего спаривание не сказывается на дальнейшей работе подсадной в ближайшие дни охоты.

Укажу также на тот факт, что подсадные начинают спариваться со своими селезнями в вольере еще в марте, до их отделения от самцов. Хорошие подсадные продолжают работать в угодьях даже после того, как начнут нести яйца, замолкая лишь на короткий период непосредственно перед снесением очередного яйца.

Сергей Фокин 6 марта 2015 в 00:10

Константин выложил ролик про глухаря вспомнил одну историю

Почему лучше брать на охоту вещь мешок, был один случай рассказывал один ОХОТНИК :стрельнул он глухаря на току все глухарь пал замертво подошел в рюкзак его и домой ,идет природой любуется птички уже поют солнышко встало в общем идет о плохом не думает и тут на тебе сильнейший удар по затылку говорит аж в глазах искры не пойму говорит кто это так со мной руку на затылок кровь, а это глухарик очнулся высунул голову в дыру с верху рюкзака и отомстил обидчику во как бывает так что если дичь ложите в рюкзак то покрепче затягивайте "горло" а то по макушки можно получить

Серый пишет:

Серый пишет:

Серый пишет: ...........

Весенние экзамены
В прошлом году старому спаниелю Шмелю пошел тринадцатый год, а юный курцхаар Шмелек в апреле еще не дорос до года. На весенней охоте я надеялся показать своему будущему помощнику настоящую дичь и научить его подаче в боевых условиях. Собрались мы на охоту на открытие 19 апреля.






Старый спаниель, видя, что вещи погружены, залез в машину и выходить отказался наотрез. Я попытался объяснить старому скунсу, что выезд только завтра. Безполезно! Пришлось вынести его на руках. Ступив на грешную землю, этот сквалыга облаял молодого курца и схватил его за ногу.
— За что ты побил молодого пацана?
— А чтоб знал... — «ответил» мне старый негодяй. И на этом мы закончили свои сборы.


День первый


Приехали. Ура! Домик, свет, вода, печка. Шмелек знакомится с домом и, конечно же, с деревенскими псами. Побрехали друг на друга и мирно разошлись. Знал бы я, как непрочен этот мир! Знал бы — не было бы беды... Но об этом потом.


Вечером — на тягу. Задача простая — показать щенку дичь. Мой старинный друг и приятель Вячеслав Некрасов меткими выстрелами должен класть дичь на поляну на виду у песика. Песик по команде подбирает добычу, приносит, садится и подает дичь хозяину. Хозяин снимает процесс на камеру, наблюдает за порядком, подает нужные команды и осуществляет общий контроль. Теория проста и всем понятна, мы занимаем места на давно известной нам поляне и ждем.


Начинается тяга, и Вячеслав Дмитриевич Некрасов, в просторечии Славка, меткими выстрелами кладет дичь... Но — мимо. Кладет повторно — мимо!!! Краткое описание нашей стрельбы.
— Вальдшнеп налетает сзади — ноги запутались в траве, не стрелял.
— Вальдшнеп боковой — дуплет — мимо.
— Пара игрунков — прозевал, не стрелял.
— Вальдшнеп над головой — дуплет — мимо.
— Я бросил камеру (все равно темно), вальдшнеп вылетел прямо мне в лоб, собираясь садиться, мелькнул на фоне темных кустов; я выстрелил на всякий случай — всякий случай послал меня куда подальше.
И мы пошли к мотоциклу.


Одиннадцать вальдшнепов пролетело в этот вечер — такова тяга. «Показали дичь щенку...»
Щенок сидел, крутил головой, потом бегал по сухой травке, потом вытаптывал мышку, занимался маникюром-педикюром, потом дремал... А два старых матерых кобеля ругали погоду и патроны, обвиняли сумерки и саму дичь, которая вылетала не так, как положено. Виноваты были также весна, облака, Славкина третья стопочка и сам Славка. Шмелек, слава Богу, ничего не понимал, думал, что это игра такая, и носился вокруг мотоцикла.


Обратно ехать в коляске он уже не боялся.


День второй


Задача не меняется: я снимаю и слежу за порядком, Вячеслав меткими выстрелами должен класть дичь на поляну, ученик — все усваивать.


Вячеслав Дмитриевич меткими выстрелами кладет дичь на поляну, но дичь на поляну не ложится, а улетает черт знает куда, за триста шагов, в дурелом, и пропадает. Налетает новая дичь — дуплет — мимо... Мои надежды на правильную, расписанную до мельчайших деталей охоту и учебу, тают как вчерашний снег. Бросаю камеру и меткими выстрелами кладу дичь, правда, не на поляну, а в березняк. Дичь стукнулась о березу и пропадала. Ищем мы, ищем... Нда-а-а... Вальдшнепов за вечер пролетело пять штук — из них три на выстрел.


День третий


Строим скрадок на Первой воде — старом заросшем карьере. Утро. Синее небо. Солнце. Скрадок. Чучела. Слава пропускает стопочку и закусывает кусочком сала. Эх-х… Но цель наша не в этом. Наша задача прежняя — показать щенку дичь. Многие охотники не советуют начинать с утки. Некоторые, в том числе и аз грешный, для обрусевших немцев не видят здесь опасности — нельзя лишь давать гоняться за подранками, а подать чисто битую — почему бы и нет?


Подманиваем селезня — Слава на высоте, и селезень падает через небольшую, метра полтора, канавку рядом с нами. Я слежу за песиком — курцхааренок спокоен, флегматичен, даже равнодушен... Да уж... Посылаю подать. Он подходит к канавке — селезень бьет в это время крылом, постепенно затихая. Вижу, что пацан заинтересован, даже весьма заинтересован. Ага… Посылаю. Прыжок через канавку, и песик у селезня, смотрит, нюхает, толкает... Хозяин начинает лебединую песню: «Подай!..» И прочие сопутствующие глаголы и междометия. Молодой недотепа берет селезня за крыло и тащит к канавке. Хозяин, понимая, что через канаву дичь никто подавать не будет, пытается предотвратить неизбежное и разливается соловьем типа «мальчик мой, умница, подай, подай, молодец, хороший, подай!» и пр. Молодой ученик перехватывает селезня, переплывает канавку, бросает дичь к ногам и моментально превращается в юный талант, а хозяин, сюсюкая и растекаясь сиропом, лезет к нему целоваться. Ура! Блин, зимние труды не забыты и первый блин — не комом! Слава Богу!


Берем еще селезня, тренирую Шмелька на суше — подает без проблем, садится, как положено перед хозяином, с дичью в зубах — все, как учили.
Вечер. Теперь нас трое: Слава, я и еще один наш приятель, Андрей Подковкин. Количество — в качество! Наука, ребята, теперь уж точно все у нас схвачено!
Начинается тяга. Первый идет краем поляны и выходит на Подковкина, тот стреляет, вальдшнеп со снижением уходит вдоль просеки и растворяется. Второй выходит на меня, дуплет — мимо — на Подковкина — дуплет — мимо. Третий идет на Славу — дуплет — мимо… Четвертый вылетает к поляне, оглядывает трех зенитчиков — почти по сорок лет охотничьего стажа — и на всякий случай облетает полянку по краю. Пятый вылетает следом и повторяет тот же маневр.
— Слава! Скажи им, что мы в эту весну не в форме, все равно промажем!..
— Это они Подковкина боятся!..
— Да я в эту весну уже пять раз промазал...


Значит, говорю, им бояться некого, сейчас полетят прямо. И точно. Шестой летит точно на меня, отворачивает влево, бью — падает под сосну на краю поляны. Смотрю на Шмеля — стоит, смотрит, не бежит. Командую — подай! Уходит искать. Подхожу к сосне и вижу лежащего вальдшнепа. Песик носится вокруг — не прихватывает. Командую — ищи! Хватает запах, подбегает, тычет носом — вальдшнеп подпрыгивает вверх, и наш храбрец... прыгает от него! Хозяин подбадривает, и юный охотник берет себя в руки (в лапы), хватает добычу и несет к хозяину. Пытаюсь заснять процесс на камеру, но темновато. Уф-ф-ф... Слава Богу! Процесс, несмотря ни на что, идет.

Продолжение следует....

С добычей или без?
Участие в судействе лучших рабочих спаниелей на всероссийских состязаниях считаю высшей практической школой для экспертов по полю. Когда раз за разом судишь с десяток-полтора одних и тех же хорошо и давно знакомых районных собак на местных испытаниях, то, прошу прощения, невольно, как специалист, «застываешь» в развитии.



Это, как ничего не видеть, кроме букваря: читать умеешь, но кругозор не расширяется. На всероссийских состязаниях все наоборот. Присутствуют десятки самых лучших спаниелей со всех краев страны. Участие в комиссиях с самыми выдающимися экспертами России с их огромным опытом, передовыми, современными взглядами на развитие спаниелей, самостоятельными, зрелыми мнениями. А их немало: Г.Ф. Михайлов (г. Фрязино), О.И. Янушкевич (г. Москва), В.А. Поддубный (Урал), А.Ю. Прошин (г. Подольск), Л.З. Мартынова (г. Новосибирск), В.Н. Пересыпкин (Кавказ). Каждый из них вырастил своих РОС-спаниелей и воспитал из них настоящих полевых чемпионов. Каждый из них отсудил в полях не по одной тысяче собак. Каждый из них много раз помог коллегам. И есть, чему поучиться у каждого. Своеобразный высший практический форум, этакий кипящий котел идей. Обогащайся знаниями! Перенимай их мастерство! Передавай дальше! Поэтому приглашение экспертом на всероссийские состязания — это и великая честь, и признание тебя как хорошего специалиста. А классные ушастые собачки, каждая со своими сюрпризами и приколами, — наглядный материал для проверки самого себя рядом с признанными мэтрами.


Ох уж эти ушастые помощники… С ними бывает порой и смех и грех, и не знаешь, как правильно рассудить. Ставят иногда в тупик и своих хозяев. Вот, например, состязания в Череповце по утке. Показывает своего любимца стройная девушка. Ну вылитая Диана: волосы назад, рукава закатаны, видавшие виды джинсы цвета хаки. Ей бы еще лук со стрелами в руки. Освещенная солнцем, она стремительно шлепает по мелководью, поднимая тучи брызг. Под яркими лучами водяная пыль вспыхивает радугой с каждым ее шагом. Новоявленная Диана не выбирает удобных дорог. По грязи и посуху, сквозь заросли прибрежного ивняка, а то и по грудь в воде спешит-торопится успеть за своим стремительным спрингером, который едва не на скаку с шумом выгоняет уток из зарослей камыша, осоки, стрелолистов. Вот одна, с перепугу иль с чего-то еще, метнулась не в воду камнем, а на берег, в кусты, решив спрятаться там от ужасного зверя. Экспертам понятна ее трагическая ошибка: ни одна утка не уйдет на суше от птичьей гончей. Значит, сейчас будем расценивать «подачу дичи с суши». Современная «богиня охоты» с радостным видом встала на берегу спиной к воде, лицом к кустам, где скрылся четвероногий помощник. Сейчас он выйдет, и наступит момент истины! Мы, эксперты, притормозили чуть поодаль, дабы не было дамских претензий, что чем-то помешали собаке. Облитая солнечным светом девушка, расставив твердо, по-мужски, ноги на скользкой кромке у воды, застыв с плохо скрытым нетерпением, подала команду: «Подай!» И все! Стоим, смотрим, ждем! Вот высокий пестрый спаниель показался из кустов с добычей в пасти. Есть! Естественно, утка не смогла от него уйти. Вот спрингер подходит к хозяйке, она протягивает руку. Но пес почему-то кладет добычу к ее ногам и поднимает голову, преданно, по-спрингерски, заглядывая ей в глаза. Что же, подача выполнена. Не совсем на «отлично», но, согласно действующим «Правилам», подача безоговорочно и твердо выполнена собакой. Делать нечего, наша Диана наклоняется взять бездыханную утку, лежащую у ног. Едва она коснулась птицы, как та внезапно ожила, шмыг между ног охотницы и бульк в воду за спиной! Зеленая ряска хлюпнула, раздалась и, скрывая беглянку, вновь сомкнулась. Закачались, взволновав сонную ее гладь, расходящиеся круги. На мгновенье возникла немая сцена. Затем последовала непереводимая тирада, спрингер в безнадежном рывке бросился в воду. Да где там! Утки нет, как утонула. Покружив по воде, спаниель вернулся на берег. Затем вновь кинулся в кусты, будто что-то забыл в них. Увы, там он уже все свое взял. Наконец, с растерянным видом пес вернулся к хозяйке.


Опомнившись, мы, эксперты, стали решать: подача состоялась или нет. Все видели, как спрингер вынес из кустов утку и положил к ногам ведущей. Значит, состоялась? На этом же, хоть ей и положено стоять в стороне и молчать, эмоционально настаивала и возбужденная ведущая. Ее можно понять. Но не все эксперты согласны с, казалось бы, очевидным фактом! Как тут быть, если все видели: нашел, принес, положил у ног. Так, значит, все-таки состоялась?


Разгорелся почти научный диспут. Одно из огромных преимуществ участия в экспертизе на всероссийских мероприятиях это то, что можно не только мудростей от старших почерпнуть, но и самому подать аргументированный голос в защиту своего собственного мнения. И тебя будут слушать как равного.


К случаю вспомнилась давняя история с приятелем. Бывало, на охоте он возвращался к костру и хвастался, что подстрелил утку или две, но не нашел в кустах. Два-три раза слушал его молча. Потом сказал так, если подстрелил — то давай в котел. Если в котел класть нечего — значит, ничего не подстрелил. Привел я этот случай как аргумент и попросил дать осмотреть утку — не помял ли ее спрингер. А утки-то и нет. На том и порешили. Испытания продолжили. В итоге сработал этот пес на диплом 2-й степени по утке. Хозяйка рада была до слез. А мы довольны единодушием в расценке.


P.S. Вспоминая этот случай, напрашиваются к коллегам два крамольных вопроса, имеющих практическое значение:
1) признавать состоявшейся подачей только подачу в руки?
2) жесткую хватку, после которой дичь уже не может убежать, не считать недостатком?

Нападение кабана
Кабан — действительно зверь серьезный. Он не ищет встречи с человеком и старается его обходить, но, раненый и преследуемый охотниками ведет себя смело, иногда агрессивно, часто затаивается и нападает. Очень редко бывают неспровоцированные нападения.



Я много охотился на кабанов — и один, и вдвоем, и с компанией, но никогда не попадал в сложные ситуации, связанные с нападением кабана на себя лично, но таких случаев знаю много.

Oднажды компанией поехали по лицензии охотиться на кабана. Поехали на два дня. В субботу решили поохотиться на зайца, а в воскресенье пойти на кабана. Нас восемь человек. Растянувшись в цепочку, идем по полю. Впереди ручей, поросший камышом, за ним, метрах в ста, лесополоса, а дальше снова поле. Слева, в лесополосе, нас ждут на «УАЗ»е местный председатель колхоза и его шофер.

Кто-то справа выстрелил по зайцу, и следом из камышей выбежали два кабана, которые понеслись побежали к лесополосе. Шедший слева приятель быстрее всех одолел ручей и подошел к местным охотникам. Ожидая остальных, они стояли и разговаривали. Глядь, а прямо в их сторону по пахоте, метрах в пятидесяти от лесополосы, бежит кабан. Бежит смело, не боясь или не видя машины.

Приятель быстро сообразил: лицензия у нас есть, чем бегать по лесу и искать кабана, лучше взять этого, который сам бежит в руки. Тут же зарядил картечь и пошел навстречу кабану. Приблизился метров на тридцать и выстрелил. Кабан упал. Довольный и гордый (приятель был хорошим стрелком), он развернулся и пошел к машине. Не прошел он и десяти метров, как охотники начали что-то кричать и махать руками.

Приятель обернулся и увидел мчавшегося на него кабана. Он успел добежать до машины, и тут началась форменная карусель. Все трое бегали вокруг «УАЗ»ика, а кабан за ними. Сделав круга три, они, наконец, догадались заскочить в машину.

Раненый кабан был так разъярен, что начал бить клыками по машине. Сила была такая, что тяжелый «УАЗ» приподнимало несколько раз. Немного успокоившись, горе-охотники зарядились, и пока кабан бил с одной стороны, они выскочили с другой и встретили кабана залпом огня. Общими усилиями зверь был убит. Все это произошло в течение нескольких минут. Когда мы подошли, то выслушали взволнованные и сбивчивые рассказы о происшедшем. Доказательством был убитый кабан и большие вмятины и пробоины на крыльях и дверцах УАЗа.

В другом случае охота закончилась очень печально. Виной тому беспечность и неопытность охотника. На охоту поехала «теплая» компания: высокие чины милиции, военные, местное начальство. Среди них был главный хирург одной больницы. В команде были рации. Целый день ходили, но кабана не обнаружили. Остался последний загон. Стрелков поставили на краю леса, спиной к полю.

Послышались крики загонщиков. Вот они уже подходят, осталось метров сто. Один из стрелков, майор милиции, решил, что раз кабана нет, то может хоть зайчик выскочит или лисичка. Он вынул пули и зарядил дробь. Когда до загонщиков осталось метров пятьдесят, вдруг из кустов, метрах в пятнадцати от майора, выскочил здоровенный кабан.

Охотник был так ошарашен внезапностью, что, позабыв о том, что в стволах дробь, произвел дуплет. Дробь только разозлила секача, он ринулся на обидчика и начал пороть того клыками. На майоре был толстый тулуп и висел большой патронташ. Это помешало кабану запороть горе-охотника: клык зацепился за какую-то железную деталь. Подбежавший загонщик выстрелил кабану в ухо и тем спас майора.

Но все же кабан успел нанести ему тяжелейшие травмы, задев печень. По рации вызвали вертолет, и охотившийся здесь же хирург полетел вместе с раненым и, сменив ружье на скальпель, несколько часов боролся за жизнь товарища. Я потом видел этого майора (мы водили детей в один сад). От него осталась половина, он продал ружье и навсегда оставил охоту.

Поехали охотиться с приятелем на лисиц с норными собаками. К нам присоединился председатель районного охотобщества, молодой, крепкий парень, несколько лет назад вернувшийся из армии. Он был азартным и неутомимым охотником. По дороге он рассказал нам случай, происшедший с ним год назад.

На охоте сильно ранили кабана. Секач по глубокому снегу стал уходить в другой лес полем. Павел в молодом азарте, не слушая советов, ринулся следом. Кабан уже недалеко. Вот он спустился в овраг и начал подниматься вверх. Молодой охотник скатился следом и только поднял голову, чтобы бежать дальше, как увидел кабана, стоящего мордой к преследователю.

Паша успел увидеть только тучи снега, вылетающие из-под ног зверя. В последний момент он сделал отчаянный прыжок в сторону. Налетевший секач, к счастью, сделал только один удар. Но этим ударом успел распороть полу полушубка и расколоть ложу ружья, отлетевшего на десять метров. Ошарашенный, не успевший испугаться Павел минут пять лежал в снегу. Потом встал и, найдя свою берданку, пошел назад, не веря, что ему так повезло. Хороший урок на будущее.

Мы отстреливали товарного кабана. Раненый крупный секач ушел в густые заросли. нужно добрать. По следу пошел стрелявший. Идем сквозь сплошные заросли. Приятель потом рассказывал. Прошел он метров двадцать чуть не ползком и тут в прогале увидел за пеньком лежащего кабана с прижатыми ушами, мордой к своему следу.

Приятель был опытным охотником и не стал стрелять, так как угол был очень мал и мог быть рикошет от черепа. Он поднял ружье и держал кабана на мушке. Только когда тот стал подниматься на задние ноги, чтобы атаковать, выстрелил. Хорошо, что получилось удачно, а то ведь кабан летит по зарослям, как по асфальту, и шансов уберечься от клыков — минимум.

Примеров можно привести еще много, но и этих хватит. Нужно помнить, что охота на кабана — дело очень серьезное, и лихачество здесь ни к чему. И еще. Стрелять нужно только пулей. Никаких картечей. Пуля — это почти всегда верняк. Сколько кабанов я потерял из-за этой картечи...

Дориан Бешуля

Собачий урок
Утверждают старики-охотники, что село Всегодичи на реке Уводь, близ города Коврова, издревле назвали так по богатству поймы всякой дичью. Да и Крячково, ближняя деревня, со смыслом названа. И название Тетерино, деревеньки, что чуть подальше, о том же говорит. Случайных названий в народе не бывает.

И хотя говорят сейчас бывалые, что дичи после проведения мелиорации стало гораздо меньше, на мой взгляд, если где-то и можно удачно поохотиться в Ковровском районе, то только там.
Бекасы, кряквы, дупеля, чирки и другая неведомая дичь, взлетающая внезапно из травы, будто мина рядом взрывается. Вздрогнешь, а потом долго провожаешь взглядом — где сядет? Там, значит, ее и искать надо. Почему не стрелял? Да просто не успел. Трудновато на бродовой охоте каждую секунду быть начеку. А если успел, попал — и того хуже. Добыча порой падает далековато в траву, осоку, на или за болото в кусты. Попробуй найди! Одно расстройство: то не успел, то не нашел…
Иное дело с собакой. Она и птицу таящуюся причует, и предупредит тебя, и после удачного выстрела подаст из дальнего бурьяна или с воды добычу. Прямо в руки! С места не сходи. Лепота!
Ты горд и доволен умным псом, а он от избытка гордости за хозяина — меткого стрелка — подпрыгивает так, что добычу поднимаешь выше головы.
Оценив разницу, я перешел из разряда «топтунов» в разряд «собашников», когда завел себе ушастого помощника — русского охотничьего спаниеля. Назвал его — Айтос! Сам обучил, сам натаскал.
Вот сейчас он правильным, идеальным по молодости, челноком, на галопе, носом в землю «утюжит» передо мной чахлую луговину: вправо — влево, вправо — влево. «Ружайка», как говорят бывалые охотники бригады экскаваторного завода, на плече, глазами слежу за черно- пегим помощником, потихоньку продвигаюсь вперед по высохшему и вытоптанному коровами лугу. Жаркое лето иссушило не только траву, пропали в междуречье Уводи и Клязьмы многие из бесчисленных болот и баклуш. На обнаженном теперь донном иле отпечатки следов крупных, но не имеющих никакого отношения к охотничьей добыче птиц — чаек и ворон.
Слева по ходу прячется за хилым кустиком ракиты знакомое и обычно удачливое озерцо. Наверное, тоже пересохло. На всякий случай подошел, а там-то, переплюнуть можно, небольшая лужица, с зеркальце карманное, поблескивает. И в нем Ярило знойное купается и, отражаясь, слепит глаза…
Постоял. Хлопнул раз, другой в ладоши — тихо. Топнул ногой — чавкнула грязь. Ничего! Топнул другой! То же самое… Подпрыгнул… Голубоватое отражение синего неба в зеркальце заволновалось, по воде побежала рябь. Ярило разбилось на куски и заискрилось сотней маленьких солнц. Ничего не изменилось, все та же сонная тишина.
Подбежал Айтос. С любопытством заглянул мне в глаза. Чего, мол, не охотишься, а тут застрял? Я понял и двинулся дальше. Шага через три-четыре оглянулся. Теперь пес первопольный замер на моем месте и так же, как прежде я, уставился на сонное болотце. «Что, дружище, — говорю в свою очередь, — пустых луж не видел? Пошли-ка дальше охотится». Спаниель и головы не повернул. Вдруг, примечаю, поза его стала неуловимо меняться: нос нацелился на «пустоместо», шея потянулась за носом, он весь напрягся и стал похож на дрожащую стрелу натянутого лука. «Какого?..», — думаю, но на всякий случай придвинулся ближе шага на два — ничего. А Айтос уже как-то по-кошачьи вполз на плавучую «мочалку» водорослей и медленно так, шаг за шагом, пробирается вперед. Движение хвоста достигло скорости света. Внимательно ощупываю взглядом пустое место еще раз: все то же самое на том же месте — пусто!
«А!.. — махнул рукой. — Пустяки!» Наверное, подумалось, какой-то бекасик в грязной ямке притаился. Хотя, как пес мог его причуять в безветрие? «Ну, хватит изображать из себя! Пошли охотиться».
Где там! Айтос осторо-о-о-жно и ме-едленно, по-пластунски, преодолевает последние сантиметры до чистой воды. Судя по хвосту, возбуждение его достигло предела. Но «водяное мочало» — не твердая земля, вяжет лапы, пружинит и постепенно тонет, погружаясь в воду. Тут уж не прыгнешь и не рванешь. Да и стоит ли рвать-то, пусто кругом! Вдруг спаниель рывком сунулся вперед и щелкнул зубами. В тот же миг с шумом и брызгами, роняя перья, показалось, прямо из оскаленной пасти, вырвались из «мочала» две здоровеные крякуши. «Как коробицы», — сказали бы бывалые.


Сердце екнуло и радостно заколотилось. Какая удача! Вот она — моя верная добыча! Со сладким трепетом, уже представляя, как буду хвастаться, вскинул пятизарядку. Ну какие могут быть сомнения: с трех шагов, в чистом поле, в угон!.. Уверенно, как в тире, держу на мушке улетающих уток. «Спокойно, не торопись. Отпусти в меру... Вот еще немножко… Вот еще чуть-чуть… Пора!», — говорю себе. Жму уверенно на курок. И… Щас! Ружье, что палка, если не стреляет. В голове паника. Молнией пронзила догадка — предохранитель!!! Судорожные движения пальцем — бах! Выстрел! Но, увы! Это похоже больше на салют, чем выстрел по цели. Уток не достать. Кровь в жилах закипела. В состоянии крайнего возбуждения едва не швыряю ружье в лужу, широко открытая глотка издает жуткий индейский вопль: «А-а-а!», вытаращенные глаза следят за виражом стремительно улетающей пары.
Ба-бах! Послышались хлопки дуплета — кто-то пытается взять «моих» уток. Этого, неизвестного мне кого-то, посягнувшего на мое кровное, я возненавидел сразу, люто и всей душой! Но утки, набрав высоту, быстро скрылись за лесом. Мимо! Тоже мне, охотник… Мазила!
Ревность, что этот кто-то пожелал взять «мое», схлынула, и я сразу же простил ему все грехи предо мной — …Во веки веков. Аминь!
Постепенно волна возбуждения схлынула. Смесь досады и гнева на себя перешла в безмерное восхищение и гордость за красавца Айтоса. Надо же! Нашел! На пустом месте! Всем видом предупредил и поднял в синее небо стопроцентный шанс удачи. А я?
А что я? Оглядываюсь — то же бирюзовое небо над голубой лентой Уводи. Та же стройная колокольня церкви во Всегодичах, похожая на белую ракету, все так же нацелена вверх, и верный пес у ног. Но его взгляд!.. Его карие глазищи! Я заглянул в них как в омут и сразу виновато отвернулся. Я понял все. Они кричали — «Эх ты!!!».
И главный вывод из первых уроков охоты с русским охотничьим спаниелем: «Хочешь результата — ушастому помощнику нужно верить!»
Конечно, хороший трофей — очень важный элемент охоты, но для многих, в том числе и для меня, не это самое главное. Где и как еще можно испытать такой ураган эмоций, почувствовать такой жар и кипение крови. Эти прекрасные мгновения страстного азарта с лихвой оправдывают все лишения, неудобства, невзгоды, а порой и риск, на который идут любители охоты в надежде на добычу.

А утки, что улетели? Бог с ними! Пусть летят! Может быть, еще встретимся на охотничьей тропе. И пусть им опять повезет!

Сентябрь в Уломе, или время настоящих охот
Незаметно пролетели две недели с открытия охоты по водоплавающим. Закончилось лето, на дворе осень — время настоящих охот. Если кто-то посчитал, что разговор пойдет о сложностях и «приключениях» на охоте на лося на реву, медведя на овсах или кабана на потравах, то должен вас разочаровать. Опять «на прицеле» будет набравшая жирку кряква, вылинявшая свиязь, стабунившиеся в несколько десятков голов гоголи и потихоньку подходящая с середины месяца чернеть.



Уломское хозяйство, принимающее охотников уже полвека, настолько популярно, и не только среди охотников, что на центральной базе порой нет возможности разместить всех: ценящих точный выстрел, увлеченных рыбалкой и поклонников «тихих» охот. Но в сентябре уже не слышно «плотной» стрельбы над зарослями камыша, плесами болот и укромных заливов. Начались зверовые охоты, а утка и прочая мелочь — уже трофеи побочные, для приехавших за «копытами» дичь несерьезная.

К сожалению, сентябрьские охоты по перу многие любители постоять на утиных перелетах считают малодобычливыми и неинтересными. Кто-то ждет пролета, надеясь на подход северной утки, а другие, если не переключились на зайца и копытных, зачехлили ружья до весны.

А напрасно… Конечно, прошли те времена, когда утрянки и вечерки были добычливыми до начала осеннего валового пролета. Местной утки хватало на август и сентябрь, да и в октябре, если северная задерживалась, без добычи не оставались.

Сегодня утка в Уломе количеством не поражает, но сказать, что ее мало, будет неверно. Отвлекусь. Читая отчеты об охоте на уток, часто с одобрительными комментариями, о трудовых охотах, терпении и упорстве при добыче одной-двух кряковых на открытии, хочется кричать: «Какая это охота?! И где здесь настоящие охотники?! Это беда!» Если мы дожили, что добычу пары уток называем удачей, то это уже «край», за которым просто «пустыня», в которую превратились многие охотхозяйства.

Но не будем рассуждать о причинах снижения численности пернатой дичи, вернемся в Улому.

Охотники по перу, ау! Вы где?! Похоже, стало мало знатоков и любителей поманить в пищик рябчика. А едешь по песчаной дороге через хозяйство, обязательно вспугнешь не одного рябца. За ягодами или за грибами в лес выберешься, так где посырее да позахламленнее, «трелей-пересвистов» лесных петушков наслушаешься сполна.

Залезешь в мелколесье, что забрало под себя брошенные колхозные поля, за маслятами, подберезовиками или подосиновиками, не одного вальдшнепа поднимешь. Правда, стрелять здесь непросто, навык и ружье с широкой осыпью нужно.

Но это понятно, дичь боровая, а что же в Уломе с уткой сентябрьской? А с ней тоже все в порядке, только подхода правильного осенняя утиная охота требует.

Сложности богатые угодья добавляют. Понятно, что под словом «богатые» в первую очередь имеются в виду кормовые места, защищенные от ветра плесы и заливы, песчаные косы, где можно утке пожировать, отдохнуть, непогоду переждать.

Если лет этак двадцать назад утки на все угодья хватало, то сегодня поголовье поубавилось; конечно, не настолько, как в других местах, но заметно. Да вдобавок утка «ученая» пошла, нет привычных облетов, что характерно для вечерних зорь, чаще низом кряква идет и садится «резко». Видимо, охота к этому утку приучила. Днем, если ветра нет, больше на открытой воде, а задует сильно, на песчаных косах отсиживается.

Одним словом, на воде утки много, если не сотнями, то многими десятками на глазах, но, понятно, вне выстрела.

К сожалению, большинство охотников привыкли, что есть шалаш, на месте «прикормленном», уткой облюбованным. Но и утка не раз из этой засидки, обстрелянная, ума быстро набирается. На вечерке раньше, если и поменяешь куст, где удачно отохотился, то на несколько десятков шагов, а иной сезон с августа до отлета на одном месте все вечера с добычей будешь. Сегодня не так, каждая вечерняя вылазка другого местечка требует, два раза подряд удачно пострелять не придется. Угодья знать надо и не лениться между зорями за перемещением утки проследить.

С подъезда всю осень можно удачно охотиться: плывешь вдоль камыша, кряковая поднимается на выстрел верный. Одна беда, лодка здесь нужна, да и вода, чтобы не ушла, коли уйдет, весь камыш на берегу окажется. Тогда охоте с подъезда конец, но в этом году сентябрь не одну такую охоту удачную подарил.

Добычливо местную сентябрьскую утку пострелять и сегодня в Уломе не проблема. Только для многих это слишком хлопотно выглядит. Чучела, манок и засидка переносная, груз, коль обманки современные, объемный, да и лодка необходима.

Если охотиться вдвоем, то вообще весело. Лучше выбрать залив мелководный, но обширный, коих в Уломе предостаточно. На воде стайки кряковых вперемешку со свиязью, среди коряг нырковая утка кормится, одним словом, на виду утиное «эльдорадо».

Можно особо не спешить, главное, чучел побольше выставить. Если маскировочной сетью обзавестись, да в два слоя на палки навесить, лучше любой переноски будет, главное, легче. Чаще приходится влет стрелять, так что напарник с лодкой необходим, чтобы дичь с воды подобрать, если глубоко, или подранка добрать, упавшего на отлет. А главное, поездить по заливу утку на крыло поднять. Норму взять всегда удавалось и пострелять двоим, ролями поменявшись. Только считать основным правилом — не стрелять впустую и не в меру, чтобы фактор беспокойства к минимуму свести, и можно удачно охотиться до самого отлета.

А стрельба нырков скрадом или с подхода — что будет правильнее, решите сами. Заметив небольшую стайку гоголей (нырков), желательно не больше пяти голов (если больше, разом все не занырнут), кормящихся у берега, начинаешь к ним подход. В условиях Уломы это обычно песчаная береговая линия, в сентябре 50–100 метров шириной. Дождавшись, когда вся стайка нырнет, делаешь перебежку и припадаешь к земле, если повезет, то за три-четыре приема оказываешься у воды и стреляешь по вынырнувшим и поднявшимся на крыло ныркам.

Так что сентябрь — месяц настоящих утиных охот, по-настоящему трудовых, где удача полностью зависит от умения и настойчивости охотника. Жаль, что среди ружейных охотников с каждым годом становится меньше желающих своим трудом добыть трофей, отводя для себя роль стрелка.

Как информация: 28 сентября в течение трех дней шел гусь с присадами, в том числе на островах и отмелях Моложского плеса Рыбинского водохранилища. В эти же числа было «нашествие» вальдшнепов. Лесные кулики на малой высоте, порядка 5–7 метров, молча тянули над домами деревни, что в двух километрах от базы Уломского о/х.

Юрий Константинов